Глава 26.
Разгром. 1975 г.

Начиная с 18 декабря 1974-го, за день до атаки на Дон-Луан, Политбюро ЦК ПТВ и Военный комитет вновь собрались для обсуждения концепции боевых действий в 1975 году. Генштаб АСВ продолжал осторожничать и предварительно наметил серию атак для расширения “тылового коридора” к востоку от Аннамского хребта. Главным объектом применения сил штаб избрал Дук-Лоп, небольшой форпост на шоссе № 14 в южных горных районах, который предстояло атаковать трем дивизиям. Несмотря на то что срединная часть Южного Вьетнама не входила в зону его ответственности, неугомонный генерал Тран Ван Тра не отказал Генштабу в дельном совете, указав на то, что Дук-Лоп — незначительный пункт обороны, и, если уж Генштаб не знает, куда деть три дивизии, надо выбрать что-нибудь более важное, например Бан-Ме-Туот. Бан-Ме-Туот действительно бът важным объектом, крупным городом, столицей провинции Дарлак и местом, где находилась база ВВС ВСРВ. Город располагался на шоссе № 14, главной из удаленных от побережья дорог, связывавшей юг и север, и на шоссе №21, откуда из Бан-Ме-Туо-та лежал путь к морю, в Нья-Транг и Фан-Ранг.

Генерал Хьен, офицер по оперативным вопросам Генштаба АСВ, возразил Тра, с раздражением заметив, что если уж брать крупный город в горной части страны, то лучше ударить несколькими дивизиями на Контум, а потом на Плейку (два самых важных города). Такая операция помогла бы очистить всю центральную область Аннамских гор. Но Тра, как и полагается многомудрому всезнайке, имел “в кармане” ответ. По его описанию, все выглядело так: “Я не согласился и, улыбнувшись, ответил очень вежливо... "Полагаю, штурмовать Контум и Плейку значит атаковать там, где неприятель сильнее всего... там враг будет ждать нас... Но нападение на Бан-Ме-Туот окажется полной неожиданностью для врага, причем это будет атака в незащищенный тыл... Если мы захватим объект в тылу, враг в будет смятен и потрясен"”<1>. Так, в спорах о планах на предстоящий год, декабрь 1974-го перетек для руководства АСВ в январь 1975-го. У военных и, прежде всего, у Политбюро имелись причины не спешить. Во-первых, они хотели посмотреть, чем закончатся бои за Фуок-Лонг, а во-вторых, подождать возможной реакции США. 6 января ответ на оба вопроса был получен, а значит, могла быть утверждена схема действий на 1975 год.

8 января Ле Зуан и Политбюро дали руководящие указания Военному комитету и Генштабу. Главный удар предполагалось нанести в центральных горных районах, но не против Бан-Ме-Туота и Туй-Хоа на побережье, а в сторону этих населенных пунктов. Далее, как решил Ле Зуан, надлежит очистить от войск АРВ провинцию Бинь-Динь и расширить “освобожденную зону” в северном направлении. На фронте В-4 (район Куанг-Три — Тхуа-Тхиен) АСВ должна овладеть территорией между Хюэ и Да-Нангом.

Распоряжение Ле Зуана от 8 января в отношении Бан-Ме-Туо-та явно не устраивало Тра, который “поймал” Ле Зуана после совещания и принялся “продавливать” идею штурма Бан-Ме-Туота. Ле Зуан не сказал ничего определенного. Он оказался между двух огней: с одной стороны генерал Дунг и Генштаб, не желавшие наступать на Бан-Ме-Туот, с другой клика агрессивных южан, Ле Дук Тхо и Тра, которые только этого и добивались. Ле Зуан предполагал сбросить груз решения задачи на Военный комитет. Вечером 8 января Лу Дук Тхо и его сторонники начали атаку на Ле Зуана, и тот, в конце концов, уступил.

9 января Военный комитет, на котором председательствовал Зиап, собрался для завершения рассмотрения указаний Ле Зуана, отданных на прошлом заседании. Не успело совещание начаться, как выступил Ле Дук Тхо, не дожидаясь, пока ему предоставят слово. Смерив всех холодным взглядом, он произнес: “Будет просто абсурдом, если мы, имея в центре пять дивизий, не возьмем Бан-Ме-Туот”<2>. Затем Тхо вышел. Политбюро ЦК ПТВ сказало свое слово. Несколько ошеломленный всем случившимся, Зиап (вместе с Дунгом) принялся готовить план операции под кодовым названием “Кампания 275”.

Так к 9 января Тран Ван Тра (если верить его книге) обдурил Военный комитет и Генштаб, заставив их похоронить острожную стратегию и утвердить все его планы. Среди нескольких триумфов, одержанных Тра подряд один за другим, есть еще один. Он показал, чего на деле стоит “марксистско-ленинский подход к принятию решений” в исполнении Политбюро ЦК ПТВ, Военного комитета и Генштаба АСВ.

У этой акции Тра по демаскировке начальства есть постскриптум. Забежим немного вперед. В 1975-м Тра избежал возмездия за свою игру с Дунгом и Генштабом и высоко поднялся при послевоенном режиме. В 1982 году он опубликовал книгу “История фронта "Бастион", В-2. Том V”, где раскрыл тайны “научного подхода” северовьетнамского руководства к войне. Когда книга Тра поступила в продажу, в Ханое и Хо Ши Мине (Сайгоне), северовьетнамский “истэблишмент” взорвался. Они попытались отправить под нож весь тираж, потом приложили немало усилий, чтобы не дать ни одной книжке покинуть Северный Вьетнам. Это им не удалось, однако товарищи вскоре свели счеты со своим собратом Тра. В 1982-м или в начале 1983-го он исчез. В лучшем случае оказался под домашним арестом, в худшем — отправился “на перековку” в северовьетнамский ГУЛАГ<3>. Ближе к концу своей наделавшей шуму книги Тра, чуявший, что особых почестей ему ждать не приходится, заметил: “...Я знал, что мне еще придется удивляться. Впереди предстоит много сюрпризов как хороших, так и плохих”<4>. Брат Тра снова оказался прав, хотя бы наполовину.

Битва за Фуок-Лонг, продемонстрировавшая бессилие АРВ и Соединенных Штатов, стала поворотным пунктом во время Третьей Индокитайской войны. Сражение за Бан-Ме-Туот послужило началом конца РВ. Бан-Ме-Туот находился в зоне ответственности II корпуса АРВ, также известной как Военный район 2 (ВР 2), защищать который для АРВ представлялось сложной задачей. На этой большой, покрытой горами территории не хватало нормальных дорог, а те, что были, словно специально предназначались для устраивания на них засад. В западных районах Аннамских гор жили горцы, обычно недовольные любым вьетнамским правительством, всегда готовые бунтовать и строить козни. Густонаселенная приморская провинция на востоке, Бинь-Динь, еще с далеких дней Вьетминя являлась настоящим рассадником коммунизма. Стратегическими пунктами обороны служили шесть городов. В горах на западе — Контум, Плейку (место, где располагался штаб корпуса) и Бан-Ме-Туот. Все они были столицами провинций, узловыми пунктами на транспортных магистралях, в каждом имелся крупный аэродром. На побережье главными городами являлись Нья-Транг, Туй-Хоа и Куи-Нгон — тоже столицы, а также морские и воздушные порты. В этой местности требовалась особо точная работа разведки и способность командования быстро реагировать на изменение ситуации и перебрасывать в тот или иной район подкрепления воздушным путем.

Особенно важным это представлялось ввиду нехватки у юж-новьетнамцев войск и материально-технических средств в округе, где дислоцировались две дивизии II корпуса АРВ, семь групп рейнджеров и одна бронетанковая бригада. Состоявшая из четырех полков 22-я дивизия АРВ обороняла прибрежные равнины, провинции Бинь-Динь и Фу-Ен. 23-я дивизия защищала центральные горные районы, имея три своих полка в Плейку, а один в Бан-Ме-Туоте, где также находилась одна группа рейнджеров и части Региональных сил. Большинство групп рейнджеров дислоцировалось к западу от Контума. Войска АРВ испытывали нехватку почти всего, а моральный дух и дисциплина личного состава оставляли желать лучшего.

Силы АСВ в данном регионе составляли пять дивизий Главных сил (3-я, F-10-я, 320-я, 968-я и 316-я). 3-я дислоцировалась в провинции Бинь-Динь, 968-я дивизия стояла перед Контумом, а 10-я, 320-я и 316-я концентрировались для удара по Бан-Ме-Туоту. Плюс к этим дивизиям у АСВ здесь действовало пятнадцать танковых, артиллерийских, зенитных и инженерных полков, всего 75 000 — 80 000 человек. Все они прошли хорошую подготовку, имели все необходимое снаряжение и грамотных командиров. Главным среди них являлся преемник Зиапа, старший генерал Ван Тьен Дунг, которого Политбюро ЦК ПТВ послало организовывать и проводить штурм Бан-Ме-Туота, вероятно, чтобы как-то загладить обиду, нанесенную Дунгу хитроумным товарищем Тра.

План Дунга не отличался особой затейливостью. Предстояло тайно сосредоточить вблизи города превосходящие силы, для чего следовало сначала провести отвлекающие маневры в зоне ответственности II корпуса АРВ. Затем генерал собирался перерезать ведущие к городу дороги и захватить аэропорт, чтобы лишить защитников возможности получать подкрепления по земле и по воздуху, а потом обрушиться на них всей мощью и взять город.

Как обычно АСВ невольно помогали некомпетентные руководители АРВ. Негибкая политика Тхиеу вынуждала командование II корпуса разбрасывать силы. Командир корпуса, генерал-майор Фам Ван Фу, тоже вложил свою лепту в дело победы противника. Несмотря на донесения корпусной разведки и второго отдела ОГШ о том, что Дунг собирается штурмовать Бан-Ме-Туот, Фу до самого последнего момента пребывал в святой уверенности, что цель врага — Плейку или Контум. Только примерно 1 марта Фу все же перебросил в Бан-Ме-Туот 53-й полк 23-й дивизии АРВ.

Конечно, просчет Фу сыграл на руку противнику, впрочем, сомнительно, что, даже действуй он иначе, командир II корпуса смог бы изменить ситуацию. У Фу не хватало войск, чтобы выполнять приказ Тхиеу — удерживать все и везде — и еще отбивать атаку концентрированных сил трех дивизий. А раз у Фу фактически отсутствовали шансы на победу, Дунг просто не мог проиграть. Он владел инициативой и располагал превосходящими силами.

Дунг пишет, что сражение за Бан-Ме-Туот началось 1 марта с серии маневров и нападений На различные объекты к западу от Плей-ку. Остальные источники называют датой старта кампании при Бан-Ме-Туот 4 марта, когда части АСВ перерезали шоссе № 19 в двух местах на участке Куи-Нгон — Плейку. 5 марта 320-я дивизия АСВ в трех точках блокировала шоссе № 21 между Бан-Ме-Туотом и побережьем. Таким образом, две дороги от моря в горы в течение суток оказались под контролем противника. 8 марта 9-й полк АСВ из состава 320-й дивизии АСВ перерезал шоссе № 14 к северу от Буон-Блеч, изолировав Бан-Ме-Туот. Теперь все было готово для решающего штурма.

В 02.00 10 марта солдаты АСВ ринулись в атаку на Бан-Ме-Туот и на аэродром, расположенный к северу, в Фуонг-Дук. Артиллерия АСВ вела плотный и точный огонь. Так, уже к 10.00 атаковавшая с севера 320-я дивизия АСВ углубилась в город на значительное расстояние. К ночи 10 марта АСВ овладела центром Бан-Ме-Туота, но на западе, юге и востоке все еще шли ожесточенные бои. Сражения вокруг города продолжались и на следующий день, не утихали они в пригородах, особенно в районе аэропорта, но 12 марта генерал Фу Заявил, что Бан-Ме-Туот пал.

Где-то 11 или 12 марта произошел один из тех инцидентов, которые порочили репутацию АРВ. 23-я группа рейнджеров АРВ перед началом штурма дислоцировалась в Буон-Хо, примерно в двадцати километрах к северу от Бан-Ме-Туота. По мере развития событий группа выдвинулась к городу, не встречая заметного противодействия со стороны неприятеля, отступавшего к предместьям Бан-Ме-Туота, где уже закрепились силы 320-й дивизии АСВ. Когда рейнджеры соединились со своими, командир 23-й дивизии АРВ, бригадный генерал Ле Ван Туонг, велел им прекратить атаку и приказал отправиться на вертолетную площадку за пределами города, чтобы обеспечить эвакуацию его жены и детей. После этого рейнджеры вернулись к Бан-Ме-Туоту, доступ в который оказался полностью заблокирован значительными силами противника. Таким образом, Туонг дал возможность АСВ консолидироваться в городе.

12 марта президент Тхиеу приказал генералу Фу отбить у неприятеля Бан-Ме-Туот. С этой целью ОГШ по воздуху отправил в Контум последнюю резервную часть, 7-ю группу рейнджеров, с целью высвободить 44-й и 45-й полки 23-й дивизии АРВ. Последние были воздушным путем переброшены в Фуок-Ан, откуда им предстояло контратаковать в западном направлении, чтобы захватить Бан-Ме-Туот и прийти на помощь батальону 53-го полка АРВ, все еще удерживавшему аэродром. Возглавлять контратаку должен был командир 23-й дивизии АРВ генерал Туонг, тот самый, который отправил рейнджеров прикрывать эвакуацию своей семьи.

Ответная атака АРВ началась 15 марта и практически немедленно захлебнулась. Проводилась она без участия танков и артиллерии и почти без поддержки с воздуха. Не хватало боеприпасов и продовольствия, возможность же подвести все необходимое отсутствовала, поскольку шоссе № 21 контролировал противник. Но не эти факторы, которые обычно бывают весьма существенны, стали подлинной причиной катастрофы. Хуже всего оказалось то, что в Бан-Ме-Туоте, тыловой базе 23-й дивизии АРВ, находились семьи военнослужащих. Когда солдаты выгрузились из вертолетов в Фуок-Ан, то вместо того, чтобы занять места в боевых порядках и атаковать, кинулись искать своих жен и детей. Найдя их, солдаты сняли униформу, бросили оружие и вместе с чадами и домочадцами поспешили к Нья-Трангу. Итак, не успев начаться, контратака АРВ рассыпалась.

ОГШ следовало бы предвидеть подобное развитие событий, помнить, сколько бед понаделал “семейный синдром” в 1972-м в Ку-анг-Три и до того в других местах. Ничуть не больше предусмотрительности и профессионализма проявило и командование АРВ, непосредственно руководившее действиями войск в зоне боев. Командир корпуса Фу неверно оценил обстановку: во-первых, не сумел предусмотреть намерений неприятеля, во-вторых, совершил грубый промах в оценке своих возможностей отбить Бан-Ме-Туот. Командир 23-й дивизии Туонг проявил себя и вовсе отвратительно. 16 марта он был легко ранен в лицо, но вместо того, чтобы, залепив ранку пластырем, вернуться к выполнению своего долга, эвакуировался в госпиталь в Нья-Транге.

Но все же самый сокрушительный удар ВСРВ нанесло решение Тхиеу. Вот некоторые предпосылки этого шага. К началу марта 1975 года события в Соединенных Штатах убедили Тхиеу в том, что американцы не вмешаются в конфликт, чтобы спасти РВ, а в будущем собираются еще сильнее урезать военную помощь его стране. 10 марта, когда три дивизии АСВ начали штурм Бан-Ме-Туота, Тхиеу, похоже, утратил последние сомнения в отношении перспектив развития событий. 11 марта он пригласил на “рабочий завтрак” во Дворце Независимости премьер-министра Тран Тхиен Кьема, своего советника по вопросам безопасности генерал-лейтенанта Данг Ван Куанга (известного как “Толстый” Куанг) и начальника ОГШ генерала Као Ван Вьена<5>. Когда все поели, Тхиеу достал маломасштабную карту и спокойно заявил, что ВСРВ не смогут держать оборону повсеместно, а потому их следует передислоцировать так, чтобы они защищали лишь наиболее жизненно важные районы Южного Вьетнама.

Тхиеу хотел сохранить только территории к югу от линии, начинавшейся чуть севернее Туй-Хоа и протянувшейся на запад до границы с Камбоджей, при этом некоторые из них пришлось бы отвоевывать. Большую часть всего того, что находилось выше, включая Контум и Плейку, пришлось бы просто бросить. В отношении ВР 1 концепция Тхиеу и вовсе представлялась двусмысленной. Он хотел удержать Хюэ, но если это не получится, тогда хотя бы Да-Нанг. Если же и это окажется невозможным, тогда Куанг-Нгай или Куи-Нгон, а уж в самом крайнем случае хотя бы Туй-Хоа. Что интересно, Тхиеу обозначил на своей карте линию континентального шельфа, где недавно разведали нефть. Президент хотел, чтобы правительство сохранило контроль над нефтяными месторождениями.

Выслушав Тхиеу, трое его приближенных заерзали на стульях. Наконец напряженную тишину нарушил генерал Као Ван Вьен. Слова Вьена, произнесенные в самый острый момент истории Южного Вьетнама и записанные им самим спустя годы, говорят не в пользу руководства страны. Вот они: “Я сказал о том, что подобная передислокация и в самом деле была бы необходима и что я уже давно думал об этом. Но до поры до времени я держал свое мнение при себе, полагая, что предложение будет несвоевременным. Прежде всего, оно расходилось с курсом государственной политики, а второе, если бы даже я предложил такое, мои слова могли быть расценены как проявление пораженчества. Однако я воздержался и не указал, что, по моему мнению, мы уже опоздали, и такая масштабная передислокация едва ли завершится успехом”<6>. (Курсив автора.)

Есть тут нечто знакомое, будто бы уже слышанное ранее. Где-то в 1944 — 1945 гг. нечто подобное говорили Кейтель и Йодль Гитлеру, не желавшему уступать ни сантиметра немецкой земли на Восточном фронте. Руководство германского Генштаба тоже не хотело предлагать Гитлеру отступление, опасаясь прослыть пораженцами, и до самого конца не решались сказать ему, что война проиграна.

Как и Гитлер, Тхиеу тоже надеялся на чудо. Германский фюрер уповал на некие секретные вооружения, на смерть Рузвельта, Черчилля или Сталина, а Тхиеу ждал вмешательства Америки. И тот и другой чертили карты, окружали себя лизоблюдами и отдавали при-казь!, игнорируя реальную обстановку на полях сражений. Оба не доверяли генералам и вынашивали химерические планы отступления в какие-то “редуты” или анклавы, откуда можно будет продолжать войну{73}. Оба потеряли доверие народа и самых главных приближенных и жили в постоянном страхе перед переворотом или подлым ударом ножом в спину. Конечно, во всем другом Гитлера и Тхиеу сравнивать не стоит, но в том, что касается военной области, они кажутся едва ли ни братьями-близнецами.

Поскольку никто не возражал, Тхиеу приступил к реализации планов “усекновения территорий”. 13 марта он вызвал в Сайгон генерал-лейтенанта Труонга, командира I корпуса АРВ, и велел ему бросить все и сосредоточиться на обороне Да-Нанга. Труонг тоже промолчал, но позднее признавался, что приказ “встревожил” его. Он хорошо помнил бегство военных и гражданских и панику в 1972-м. Но у Труонга, в отличие от злополучного командира II корпуса АРВ генерала Фу, еще оставалось немного времени, чтобы детально спланировать операцию.

14 марта Тхиеу призвал Фу на встречу в построенную американцами военно-морскую и военно-воздушную базу, порт Кам-Рань, где спросил, сможет ли он отбить Бан-Ме-Туот. Фу, надо думать, зажмурив глаза, сказал, что для этого потребуются подкрепления. Он знал, что их нет. Тогда Тхиеу изложил Фу задачу и отдал приказы: 1) отозвать только регулярные войска из Контума и Плейку и перебросить их на побережье, где перегруппировать и подготовить к атаке на Бан-Ме-Туот; 2) бросить части Региональных и Народных сил, весь “балласт”, а также гражданских в районе Плейку — Контум; 3) проделать все как можно быстрее и хранить цели передвижений в тайне и затем 4) отступать по провинциальной трассе № 7В, разбитой дороге, которой не пользовались уже в течение нескольких лет. (См. карту на с. 746.)

Если бы Тхиеу намеренно планировал катастрофу, то ничего лучше, чем то, что он приказал Фу, придумать бы все равно не смог. Увести регулярные войска — означало вызвать панику в рядах остальных, в том числе всего гражданского населения, которое бросилось бы спасаться по той же дороге, по которой предстояло отходить войскам. Немедленное и тайное отступление не оставляло возможности спланировать эту сложную и опасную операцию. И наконец, решение задействовать трассу № 7В стало гарантией неминуемой катастрофы. Она всегда представляла собой узкую тропу, а в последнее же время стала еще уже, поскольку люди перестали бороться с джунглями и вырубать заросли на обочинах. Мосты через реки давно были взорваны. Кроме Того, южнокорейские войска, контролировавшие зону до своего вывода в 1972-м, заминировали восточный конец дороги, который так и “остался заминированным”.

15 марта из Плейку выступил головной отряд, 20-я инженерная группа АРВ, которая конечно же не осталась бы без работы на трассе № 7В. Беда, однако, состояла в том, что у инженеров отсутствовало необходимое оборудование и снаряжение, чтобы привести дорогу в порядок. 16 марта началось хаотичное отступление основной колонны. Некоторые из тех частей, которым предстояло отойти из Плейку и Контума, ничего не знали об этом, другие получили приказ в последнюю минуту и, схватив только самое необходимое, бросили огромные запасы оружия и снаряжения. Местные части (состоявшие преимущественно из горцев), которым предстояло остаться на месте, взбунтовались и принялись резать, насиловать и грабить. Гражданское население пришло в панику и устремилось за отступавшими войсками. Фу и большинство старших офицеров II корпуса бросили солдат и улетели в Нья-Транг еще до фактического начала операции. Бригадный генерал, заместитель Фу, тоже по воздуху отправился в Туй-Хоа. Вскоре каждая часть, а потом и каждый отдельный человек в ней стали действовать сами по себе.

18 марта колонны отступающих и беженцев сгрудились у города Чео-Рео, поскольку военные инженеры никак не могли навести мост через реку Еа-Па. И тут всю эту беззащитную массу людей накрыла артиллерия 320-й дивизии АСВ. В панике солдаты бросали раненых товарищей, давили гражданских грузовиками и танками. К тому же пища и вода были на исходе. Казалось, хуже того, что произошло, быть уже не могло, однако те, кто так думал, ошибались. Самолеты южновьетнамских ВВС, пытавшиеся избавить колонну от давления АСВ, но, как обычно, летавшие слишком высоко, по ошибке поразили собственные войска, сожгли четыре танка, убили и ранили множество гражданских беженцев и практически уничтожили батальон рейнджеров. И все же отступление или, точнее, бегство продолжалось. Головные части перебрались через реку Калуй к западу от Конг-Сона и упорно продвигались вперед. К востоку от Конг-Сона несчастных ждал новый кошмар: инженеры АРВ не смогли обезвредить большинства корейских мин на оставшемся участке пути к Туй-Хоа. Пришлось повернуть на трассу № 436, где инженерным подразделениям, несмотря на огромные сложности, удалось навести мост через широкую реку Ба.

Но на этом испытания не кончились. Коммунисты, убедившись, каким маршрутом пойдет колонна, поставили между мостом и Туй-Хоа пять блокпостов. “Колонна скорби” вновь остановилась и только благодаря мужеству солдат и офицеров 34-го батальона рейнджеров, прорвавшихся через заграждения, смогла наконец достигнуть Туй-Хоа. Батальон же погиб практически полностью.

Из 60 000 человек до Туй-Хоа добрались только 20 000 измотанных и полностью деморализованных военнослужащих. От 7000 рейнджеров осталось 700. После сражения за Бан-Ме-Туот и отступления II корпус АРВ фактически перестал существовать как боевая сила. Из 400 000 гражданских лиц, пытавшихся спастись от коммунистов, дойти до Туй-Хоа смогли только 100 000 человек.

Таковы были результаты катастрофического распоряжения, отданного Тхиеу и исполненного генералом Фу. Последний, однако, заслуживает все же некоторого снисхождения. Фу — человек, неплохо зарекомендовавший себя как командир дивизии и оказавшийся никуда не годным во главе корпуса — страдал от тяжелой формы туберкулеза. Кроме того, Фу был “битым” — бойцы Вьет-миня захватили его в плен в Дьен-Бьен-Фу, и теперь он панически боялся оказаться в руках АСВ. По сведениям южновьетнамского генералитета, когда коммунисты вошли в Сайгон, Фу покончил с собой, только чтобы не попасть к ним в плен<7>.

Что же до самого решения Тхиеу, на войне, как и вообще в жизни, очень важно время — правильно выбранный момент. Концепция с усечением территории могла сработать в 1973 году или в начале 1974-го, но даже тогда огромные проблемы военного, политического и психологического характера немедленно заявили бы о себе в такой сложной операции, требовавшей детального и очень грамотного планирования. Возможно, подобная задача оказалась бы и вовсе не под силу ОГШ. Конечно, Тхиеу имел выбор. Он мог бы приказать войскам остаться там, где они находились и сражаться. Рассматривая ситуацию в ретроспективе, видишь, что хуже, чем случилось, случиться не могло.

За катастрофой в зоне ответственности II корпуса АРВ последовали аналогичные события, имевшие место на севере, в ОТР I корпуса, перед командиром которого Тхиеу 13 марта поставил трудновыполнимую задачу — собрать все силы и сосредоточиться на обороне Да-Нанга. Положение для генерал-лейтенанта Нго КуангТруон-га осложнялось тем, что накануне, 10 марта, Тхиеу отозвал в Сайгон воздушно-десантную дивизию, действовавшую южнее и западнее Да-Нанга. Мало того что переброска войск заметно ослабляла Труонга, она еще создала своего рода цепную реакцию, вызвавшую в ВР 1 целую серию катастрофических событий. После ухода десантников диспозиция войск Труонга выглядела следующим образом: 1-я дивизия АРВ, одна бронетанковая бригада и одна бригада морских пехотинцев обороняли провинции Куанг-Три и Тхуа-Тхиен: дивизия МП (без одной бригады) заменила воздушно-десантную дивизию и вместе с 3-й дивизией АРВ прикрывала Да-Нанг. 2-я дивизия АРВ защищала провинции Куанг-Тин и Куанг-Нгай, а также крупную базу Чу-Лай, построенную американцами. Весь состав корпуса Труонга был эквивалентен четырем или пяти дивизиям.

В зоне ответственности I корпуса АРВ южновьетнамским войскам противостояли пять дивизий Главных сил АСВ, девять отдельных пехотных полков, три полка “саперов-подрывников”, три танковых полка, восемь артиллерийских полков, двенадцать полков ПВО, то есть всего восемь или девять дивизий. План АСВ предусматривал одновременными массированными атаками с севера, запада и юга согнать все части АРВ в Да-Нанг и разом их уничтожить.

Труонг разработал две схемы действий, которые и представил на рассмотрение Тхиеу 19 марта. Суть обоих планов заключалась в том, чтобы сосредоточить силы сначала в трех центрах обороны: Хюэ, Да-Нанге и Чу-Лае. При этом предусматривалось, что в конечном итоге контингенты из Хюэ и Чу-Лая будут передислоцированы в Да-Нанг. Экстренный план I предполагал переброску войск в Да-Нанг по шоссе № 1, а экстренный план II — передислокацию их по морю.

К 19 марта события уже обесценили экстренный план I, и причина этого заключалась в переброске воздушно-десантной дивизии из Да-Нанга в Сайгон. Население провинции Куанг-Нам не надеялось, что после ухода этого элитного соединения правительство сумеет защитить его. Беженцы потянулись к Да-Нангу. Переброска призванной заменить десантников дивизии морской пехоты (неполного состава) из Куанг-Три в Куанг-Нам вызвала аналогичную реакцию на севере. Толпы жители из Куанг-Три и Тхуа-Тхиен заполонили шоссе № 1 севернее Да-Нанга. Войска АСВ тем временем поставили под угрозу участок шоссе № 1 между Чу-Лаем и Да-Нангом.

19 марта генерал Труонг доложил Тхиеу о том, что беженцы затрудняют передвижение войск АРВ, что паника среди гражданского населения пагубно влияет на моральное состояние солдат и что у I корпуса нет ни возможности, ни средств как-то контролировать процесс и заботиться о мирных жителях. В связи со всем вышеизложенным, Труонг предложил сосредоточить войска в Хюэ, Да-Нанге и Чу-Лае и защищать все три города. Тхиеу так и не отдал Труонгу распоряжений, приказав только попытаться удержать то, что будет возможно. Относительно беженцев президент вообще не высказывался, хотя именно он, а не кто-нибудь другой должен был решать эту проблему.

На том же совещании Труонг коснулся больного вопроса — слухов о “сговоре” между Тхиеу и коммунистами. Слухи о том, что президент будто бы намерен уступить две северные провинции Северному Вьетнаму, отвод и переброска дивизий воздушно-десантных войск и морской пехоты, а также вести о разгроме II корпуса АРВ оказывали деморализующее воздействие как на солдат, так и на гражданское население в зоне ответственности I корпуса. Слухи о сговоре распространяли сами коммунисты, действовавшие в рамках программы дич вап (обработка населения) и бинь ван (распропа-гандирование солдат противника). Чем больше молчало правительство Тхиеу, тем больших успехов достигала пропаганда противника. Тхиеу появлялся на телеэкране, выступал по радио, но делал это так неубедительно, что слухи продолжали множиться, а коммунисты подсчитывать дивиденды от благополучно протекавшей политической дay трань.

Беженцев гнал в казавшийся им безопасным Да-Нанг страх перед той участью, что ждет их в руках коммунистов. Южные вьетнамцы, жившие в провинциях Куанг-Три и Тхуа-Тхиен, помнили резню, устроенную АСВ и Вьетконгом в 1968-м в Хюэ.

19 марта АСВ провела серию атак по всей зоне ответственности I корпуса АРВ — нанесла один удар к югу от Да-Нанга, другой — между Да-Нангом и Хюэ, а третий — через линию прекращения огня в провинции Куанг-Три. К ночи противник овладел этой провинцией. Он также постоянно угрожал сообщению по шоссе № 1 как к северу, так и к югу от Да-Нанга. 20 марта Тхиеу выступил по телевидению и уверил жителей Хюэ, что правительственные войска защитят их. Когда Тхиеу произносил эти слова, действовавший по его распоряжению ОГШ отсылал “молнию” генералу Труонгу, приказывая ему оборонять один только Да-Нанг. Впрочем, в Хюэ не верили речам Тхиеу, и толпы беженцев продолжали стремиться на юг к Да-Нангу. К 22 марта АСВ перерезала шоссе № 1 между Хюэ и Да-Нангом.

Не лучше обстояли дела и южнее Да-Нанга. В тот же день, 22 марта, подверглась мощной атаке столица провинции Куанг-Тин, город Там-Ки. 24 марта он пал, а Труонг приказал уцелевшим после сражения частям собраться в Чу-Лае, что удалось лишь немногим. В тот же самый момент он распорядился о переброске в Чу-Лай всех войск, находившихся в провинции Куанг-Нгай. Они так и не смогли попасть в Чу-Лай, но их в конце концов удалось по морю эвакуировать на остров Ре, расположенный в тридцати с небольшим километрах от побережья. Оставление войсками еще двух провинций ВР 1 способствовало притоку в Да-Нанг новых волн беженцев. Обстановка складывалась катастрофическая. К 24 марта в городе скопилось 400 000 беженцев, а сотни тысяч других в панике рвались к Да-Нангу, точно утопающие к спасательной шлюпке.

24 марта Труонг принял решение эвакуировать по морю войска из Хюэ. По его плану, часть сил отправилась к находившемуся на севере города узкому заливу, откуда южновьетнамский флот должен был перевезти ее в Да-Нанг. Вторая часть войск двигалась для эвакуации к другому такому же заливу на юго-востоке Хюэ. Обе группы понесли потери от огня вражеской артиллерии, многие солдаты утонули, другие остались на берегу вместе со всем тяжелым снаряжением. Те же, кто добрался до Да-Нанга, мало походили на военнослужащих регулярной армии. Едва оказавшись в городе, они принялись дезертировать в больших количествах.

В Чу-Лае все обстояло не лучше. С наступлением темноты 25 марта началась морская эвакуация войск в Да-Нанг. Паника вспыхнула почти немедленно, и все устремились к судам, давя друг друга. В конечном итоге до Да-Нанга добрались около 7 000 человек.

К 27 марта Да-Нанг превратился в ад на земле. Улицы города наводняло полтора миллиона беженцев, всюду царствовали хаос и разорение. Полицейские покидали участки и исчезали в неизвестном направлении, солдаты грабили и убивали гражданское население, а огонь артиллерии АСВ косил всех без разбору. Тысячи людей падали в воду и тонули, пытаясь уцепиться за борта отплывающих кораблей, многие погибали в ужасающей давке на улицах и на бетонной полосе аэродрома. Ночью 28 марта орудия АСВ осыпали Да-Нанг градом снарядов, затем на штурм ринулись пехота и танки, и к 29 марта неприятель занял предместья города. Труонг приказал начать эвакуацию солдат по морю, но как он позднее писал: “Немногим удалось выбраться”<8>. Труонгу самому пришлось проделать часть пути к спасению вплавь. К 30 марта войска АСВ овладели Да-Нангом и всем Военным районом 1.

ВР 1 пал к ногам коммунистов точно перезрелый плод. Все аналитики, которым приходилось анализировать события на севере Южного Вьетнама, включая Труонга и Вьена, а также сотрудников их штабов, в целом сходятся во мнениях по поводу причин катастрофы. Во-первых, АСВ превосходила АРВ во всем, начиная от численности боевых частей, морального духа и дисциплины, кончая качеством руководства, огневой мощью и организацией тыла. Во-вторых, разлагающие слухи, потоки беженцев и “семейный синдром” способствовали развалу частей АРВ. В-третьих, сыграли роль пагубные результаты приказов Тхиеу и его нерешительность в трудный момент. И наконец, практически отсутствовала поддержка с воздуха, как в тактическом плане, так и в том, что касается тылового обеспечения. Короче говоря, в случае с ВР 1 и ВР 2 единственным средством спасения могла бы стать авиация США, разумеется, в том случае, если бы она возвратилась на Вьетнамский театр военных действий.

* * *

К 1 апреля АСВ овладела ВР 1 и готовилась к ликвидации последних очагов обороны II корпуса АРВ в ВР 2. Большей части войск корпус лишился во время боев за Бан-Ме-Туот и последовавшего затем катастрофического отступления из центральных горных районов. Так или иначе, 22-я дивизия АРВ вместе с другими частями, как регулярными, так и местными, продолжала держать оборону в прибрежной зоне ВР 2, контролируя три больших города — Куи-Нгон, Туй-Хоа и Нья-Транг. Один из четырех полков 22-й дивизии дислоцировался севернее Фу-Ката, один — в Бинь-Ке, один — в Куи-Нгоне и еще один занимал позиции вокруг Нья-Транга. Дивизия сдерживала все возраставший натиск к северу от Куи-Нгона, где ей противостояла 3-я дивизия АСВ, к которой позднее присоединились 95В полк и 968-я дивизия АСВ, наступавшие с запада. Затем в дело вступили победоносные части АСВ, подоспевшие из провинции Куанг-Нгай (ВР 1). В отличие от других соединений АРВ в ВР 1 и ВР 2, 22-я дивизия “сражалась не просто хорошо, но даже храбро”, пока наконец не отступила под натиском многократно превосходящих сил АСВ<9>.

1 апреля лишенная средств снабжения, теснимая врагом, 22-я дивизия АРВ была эвакуирована морем, причем из ее состава смогли спастись только около 2000 военнослужащих. Командиры двух полков поклялись дивизионному начальнику, что будут сражаться до последнего. Когда дивизия погрузилась на суда, оба полковника отказались последовать за ней и покончили с собой<10>. Провинция Бинь-Динь, за которую четверть века воевали коммунисты, наконец-то оказалась под полным контролем АСВ.

События в Бинь-Динь отозвались дальше на юге. Потеря Бан-Ме-Туота открыла врагу доступ в провинции к югу и юго-востоку от города. Эти районы, где власти всегда чувствовали себя не очень уверенно, сдались АСВ практически без выстрела. 320-я дивизия АСВ продолжала уничтожать группы и отдельных деморализованных солдат, отставших во время отступления по трассе № 7В. 2 апреля 320-я с ходу атаковала Туй-Хоа и, почти не встречая сопротивления, овладела им.

На трассе № 21, ведущей из Бан-Ме-Туота в Нья-Транг, коммунисты, однако, встретили отпор. 10-я дивизия АСВ попыталась по этой дороге прорваться в Нья-Транг и натолкнулась на части 23-й дивизии АРВ (разбитой в Бан-Ме-Туоте) и 3-ю воздушно-десантную бригаду АРВ, которую вывели из-под Да-Нанга и переправляли в Сайгон. В Нья-Транге ее личному составу приказали сойти на берег и выступить на помощь войскам АРВ, сражавшимся с 10-й дивизией АСВ под Кань-Дуонгом. После недели тяжелых боев противник сломил сопротивление частей АРВ. Из бригады парашютистов осталось только 300 человек. В тот же день (2 апреля) 10-я дивизия АСВ захватила Дук-Ми и Нинь-Хоа.

В начале апреля враг вышел на позиции для штурма наводненного беженцами Нья-Транга. Полиция исчезла, заключенные вырвались из тюрем, солдаты и офицеры дезертировали, грабили и убивали жителей и беженцев. Военное руководство, включая штаб II корпуса АРВ, просто испарилось. Работало старое правило АРВ — “следуй за лидером”. Вслед за командиром бегством спасались штаб и действующие части. Не встречая почти нигде серьезного отпора, к середине апреля АСВ окончательно оккупировала ВР 2. Приближалась развязка.

Третья Индокитайская война завершалась не великой и героической Gotterdammerung (“Гибелью богов”){74}, а трусливым бегством крыс с тонущего корабля. Для АРВ война закончилась в ВР 1 и ВР 2 — в Хюэ, Да-Нанге, Бан-Ме-Туоте и на трассе № 7В. Беженцы толпами стекались на юг. Правительство пожертвовало лучшими войсками, а “семейный синдром” уничтожал остатки дисциплины в войсках. Поражения на севере деморализовали народ, начиная от президента Тхиеу, кончая последним рядовым в АРВ и крестьянином в глухой деревушке. В конце марта 1975-го единственное, на что мог надеяться Южный Вьетнам, — вмешательство США с их авиацией. Миражи и иллюзии помешали ОГШ и правительству подготовиться к обороне Сайгона и принять какие-то меры к тому, чтобы продолжить борьбу после падения столицы.

БОЕВОЕ РАСПИСАНИЕ — ВОЙСКА АСВ

1-й корпус — 320В, 312-я, 338-я дивизии

2-й корпус — 304-я, 324В, 325-я, 3-я (Золотая звезда) дивизии

3-й корпус — 320-я, 316-я, 70-я, 968-я дивизии

4-й корпус — 6-я, 7-я, 341-я дивизии

232-я группа — 5-я, 3-я, 9-я, 27-я саперная{75} дивизии.

Приближавшийся финал на Юге стал наконец-то очевиден и “прозорливому” Политбюро ЦК ПТВ. 25 марта, видя, что захват ВР 1 и ВР 2 практически предрешен, Политбюро приказало генералу Ван Тьен Дунгу освободить Сайгон до прихода юго-западного муссона. И решением этим политическое и военное руководство Северного Вьетнама до известной степени обязано “почетному главнокомандующему”, Зиапу. В декабре 1974-го на заседании Политбюро в Ханое он, выражая согласие в отношении концепции двухлетней кампании (1975 — 1976гг.), сделал оговорку: “Планируя, мы должны предусмотреть возможность закончить все в 1975 году...”<!!>

Получив директиву о взятии Сайгона, Дунг предложил Политбюро назвать операцию “Кампанией Хо Ши Мина”. Начальство выразило согласие. Ни один вьетнамский коммунист не мог допустить поражения в кампании имени самого Хо, да и без того они бы не проиграли. В зависимости от времени вступления в боевые действия в операции участвовало от тринадцати до двадцати дивизий. Эту армию поддерживали “саперы”, танки, артиллерийские и зенитные части, а на последнем этапе в дело вступила импровизированная тактическая авиация. В организационном плане вся армия была разделена на четыре корпуса (1-й, 2-й, 3-й и 4-й) и равную корпусу 232-ю группу, состоявшую из четырех дивизий. И что особенно впечатляет, АСВ смогла наладить достойное тыловое снабжение всей этой огромной воинской массы, моральный дух которой был необычайно высок.

Южновьетнамцы могли противопоставить противнику 5-ю, 18-ю и 25-ю дивизии (входившие в состав III корпуса АРВ) плюс к тому переформированную 22-ю дивизию (из ВР 2), а также остатки бронетанковой бригады, воздушно-десантной дивизии и дивизии МП и, кроме того, потрепанные группы рейнджеров. Существовали еще три дивизии IV корпуса АРВ, дислоцированные в дельте реки Меконг, однако они не могли принять деятельного участия в обороне Сайгона. Многие из солдат побывали в переделках в ВР 1 и ВР 2. АРВ страдала от нехватки всего необходимого, план обороны выглядел довольно туманным, а моральное состояние и дисциплина оставляли желать лучшего. Довольно скверно обстояли дела и в ВВС Южного Вьетнама.

Войска дислоцировались так, чтобы прикрывать Сайгон с пяти сторон там, где в город вели дороги. На севере 5-я дивизия АРВ обороняла шоссе № 13. На северо-востоке 18-я дивизия держала Ксуан-Лок, прикрывая шоссе № 1, а также город и авиабазу Бьен-Хоа. К юго-востоку от Сайгона две воздушно-десантных бригады и группа рейнджеров (все укомплектованные личным составом на 50%) держали оборону на шоссе № 15. К юго-западу от Сайгона фактически заново созданная 22-я дивизия “сидела” на шоссе № 4, главной дороге из дельты Меконга к столице. И наконец, на северо-западе 25-я дивизия защищала трассу № 1 между Тай-Нинем и Сайгоном. Передовые заградительные отряды дислоцировались на позициях, расположенных на расстоянии от двадцати семи до сорока восьми километров от окраин Сайгона. Генерал Труонг, после эвакуации из Да-Нанга ставший заместителем начальника ОГШ по планированию обороны Сайгона, понимал, что создать единую линию вокруг столицы не удастся. Круг был слишком большим, а войск катастрофически не хватало. Передвинув оборонительные рубежи ближе к городу, пришлось бы сдать важные пункты и построенные американцами военные лагеря в Бьен-Хоа, Ку-Чи и Лай-Ке плюс основную тыловую базу АРВ под Лонг-Бинь и огромную авиабазу под Бьен-Хоа. А кроме того, с более близкого расстояния в город долетали бы снаряды 130-мм орудий АСВ.

План АСВ по овладению Сайгоном являлся зеркальным отражением плана АРВ по спасению столицы. Дунг с небольшими изменениями принял концепцию пяти направлений Тран Ван Тра. Дунг помнил, каких разрушений стоило городу Новогоднее наступление 1968-го, и хотел избежать подобного, а кроме того, он не желал превращать оборонявшихся в “загнанных в угол крыс”. Главнокомандующий АСВ разработал соответствующую схему действий. Первое, он прочертил для каждого из своих корпусов главную ось наступления. Второе, приказал командирам корпусов попытаться окружить и уничтожить защитников на дальних подступах к Сайгону, чтобы избежать ожесточенных боев в самом городе. Третье, он наметил в столице пять критических объектов: Дворец Независимости (южновьетнамский “Белый дом”), ставку ОГШ (около авиабазы Тан-Сон-Нгут “ТСН”), саму базу ТСН, Управление Национальной полиции и штаб Столичной зоны, командующий которой контролировал войска в Сайгоне и вокруг него. Дунг рассудил, что, если коммунистам удастся быстро захватить эти пункты до того, как разгорятся серьезные бои в самом городе, битва за Сайгон будет закончена.

Но северные вьетнамцы не были бы северными вьетнамцами и коммунистами, если бы не планировали поднять в Сайгоне Великое восстание в помощь своему Великому наступлению. Несмотря на то что необходимости в восстании как будто бы не наблюдалось, к тому же прежде (в 1968 и 1972 гг.) восстания не удавались, в Ханое разработали план политической дay транъ, включавший программы дич вап и бинь ван.

До начала наступления на Сайгон АСВ предстояло взять Ксу-ан-Лок и перерезать шоссе № 4, чтобы не допустить подхода по нему в столицу подкреплений из дельты Меконга и создать себе район сосредоточения для атаки на Сайгон. Наиболее важным являлся захват Ксуан-Лока. К нему “крепились” оборонительные рубежи на востоке. Тот, кто владел этим городом, контролировал дороги, ведущие в Сайгон с востока и соединявшие его с Бьен-Хоа и Вунг-Тау. К тому же Ксуан-Лок прикрывал две авиабазы — одну в Бьен-Хоа и другую в Тан-Сон-Нгут. Обе стороны считали Ксуан-Лок ключом к обороне Сайгона.

На подготовительном этапе, однако, АСВ поначалу постигли неудачи. Попытка перерезать шоссе № 4 не удалась. Бои за Ксуан-Лок стали одним из самых героических эпизодов индокитайских войн вообще и третьей в особенности. 9 апреля Дунг обрушился на 18-ю (усиленную) дивизию АРВ всем 4-м корпусом АСВ, состоявшим из трех (позднее четырех) пехотных дивизий, танковых и артиллерийских частей. Массовые пехотные атаки АСВ проводились при очень интенсивной поддержке тяжелой и реактивной артиллерии (по войскам АРВ в Ксуан-Лок было выпущено около 20 000 артиллерийских снарядов и ракет). Бойцы АРВ продержались до 22 апреля, а потом им пришлось отойти. 18-я дивизия потеряла до 30 процентов личного состава (практически почти всех стрелков), уничтожив при этом 37 танков и свыше 5000 солдат и офицеров противника<12>. В последний раз АРВ показала, что при надлежащем руководстве она тоже кое на что годится.

Однако после потери Ксуан-Лока все в Южном Вьетнаме полетело в пропасть. 21 апреля Тхиеу подал в отставку и улетел на Тайвань. Поступок президента парализовал правительство. Несмотря на всю благонамеренность вице-президента Тран Ван Хуонга, в качестве лидера в критической ситуации он не годился. Ближе к концу апреля эвакуация американцев и южновьетнамского чиновничества приняла массовые масштабы. Южновьетнамский парламент охватила паника, и 28 апреля он избрал в качестве президента генерала Дуонг Ван Миня.

Из-за своего гигантского, по вьетнамским меркам, роста — за метр восемьдесят — генерала прозвали “Большим” Минем. Он ранее находился в тени других южновьетнамских военных политиков, по крайней мере с 1964 года, когда возглавлял заговор против президента Дьема. Большинство южновьетнамского генералитета, особенно Тхиеу и ЬСи, не доверяли Миню и в конце шестидесятых и начале семидесятых годов не спускали с него глаз. Плюс к непомерным личным амбициям Минь, как говорили, имел связи с коммунистическим лагерем. (Последнее позднее подтвердилось.)<13> Именно из-за этого Миня и избрали президентом, надеясь, что в такой роли он сможет о чем-нибудь договориться с противником, во что верил и сам новоиспеченный президент. Надежды оказались иллюзорными. 26 апреля АСВ устремилась на штурм Сайгона, и к 28 апреля коммунисты вышли к окраине столицы. В 11.30 30 апреля войска АСВ водрузили над Дворцом Независимости красное знамя. Война закончилась.

Падение Сайгона вызвало лавину объяснений причин случившегося. Одни мотивированы соображениями политики или идеологии, другие служат для самооправдания. Все они частью верны, частью ошибочны. Ответить на вопрос: “Почему все рухнуло в Южном Вьетнаме?” довольно сложно. Причин падения несколько, и все они сплетаются и спутываются в одну единую сеть.

Слишком просто было бы списать поражение на некомпетентность Тхиеу, ОГШ и невысокую боеспособность ВСРВ. Конечно, все они в той или иной мере повинны в том, что произошло, но коллапса Южного Вьетнама не случилось бы без деятельных усилий АСВ. Атака АСВ на Бан-Ме-Туот привела к появлению у Тхиеу рокового плана, и именно вследствие натиска коммунистических войск в ВР 1 и ВР 2 был уничтожен цвет АРВ. Наконец, из-за быстрой переброски войск АСВ на юг и последовавшего за тем решительного штурма Сайгона власти не смогли перегруппироваться и реорганизовать оборону столицы.

Нельзя забывать и о том, что только полная перестройка системы тыла дала возможность командованию АСВ ввести в сражение за Сайгон огромную, состоявшую из двадцати дивизий армию.

Однако сокрушительный и неожиданный успех АСВ в марте и апреле 1975-го заслоняет собой крупный, но не очевидный на первый взгляд компонент — стратегию Северного Вьетнама. На протяжении всей Третьей Индокитайской войны Политбюро ЦК ПТВ, придерживаясь ясной и конкретной цели, разрабатывало гибкую и передовую концепцию, используя все факторы, необходимые для выполнения поставленной задачи, и претворяла идею в жизнь умело и решительно. Особенно преуспело оно в ведении политической дay трань на территории Соединенных Штатов, направленной на то, чтобы лишить Южный Вьетнам американской поддержки и оградить себя от повторного вступления США в войну.

И все-таки наблюдатели, занятые изучением обстоятельств падения Южного Вьетнама, склонны винить в гибели страны самих южновьетнамцев. На протяжении 1973 — 1975 гг. Тхиеу и его ближайшие помощники совершили несколько катастрофических с военной точки зрения шагов. Сначала они собирались не отдавать врагу ни сантиметра своей территории, когда же это оказалось невозможным, Тхиеу решил вдруг отдать коммунистам не сантиметры, а многие десятки и даже сотни квадратных километров, что вызвало панику, парализовало страну и, в конце концов, закончилось поражением. Система “покупки поддержки”, за счет которой Тхиеу держался у власти, гарантировала, что править страной будут некомпетентные, зависимые от президента люди, что, в свою очередь, являлось залогом роста коррупции, а это подрывало дисциплину и снижало моральный дух в войсках и у населения. Между тем единственное, что еще могло как-то спасти Южный Вьетнам, — грамотные и преданные делу руководители. Они же почти повсеместно отсутствовали и в армии, и в государственном аппарате.

Другой бедой была и оставалась недостаточная подготовленность личного состава ВСРВ. Затем — нехватка материальной части, ощущавшаяся в последний год существования АРВ из-за сокращения американской помощи. Однако одно ее сокращение не могло стать причиной краха. Даже если бы США и продолжали поддерживать поставки на уровне 1972 — 1973 гг., все равно в итоге это не спасло бы Южный Вьетнам.

Еще одной причиной слабости Южного Вьетнама являлся Генштаб (ОГШ), запуганный Тхиеу и неспособный взять на себя обязанности по созданию жизнеспособной стратегии и плана по спасению страны. Вместо того ОГШ продолжал придерживаться “американского стиля” — то есть пытался вести высокотехнологичную и дорогостоящую войну, не имея на то ни средств, ни подготовленных солдат и офицеров. ОГШ неизменно жаловался на скудность общих резервов, но так и не попытался реально изменить положение. Он не занимался даже прямой своей обязанностью — разработкой последовательной и работоспособной стратегии ведения войны и экстренных планов на случай ожидавшегося наступления АСВ.

Но наверное, самыми пагубными были иллюзии высшего руководства страны в отношении того, что США в конечном итоге вмешаются и спасут Южный Вьетнам. Оно продолжало верить в этот миф даже после падения Фуок-Лонга, разгрома в ВР 1 и ВР 2 и взятия Ксуан-Лока, даже тогда, когда двадцать дивизий АСВ устремились на штурм Сайгона, несмотря на то что многие американские официальные лица открыто заявляли о нейтралитете США, а конгресс закрепил это положение законодательно.

Южновьетнамцы продолжали цепляться за химерические надежды, потому что понимали: только военная мощь США может спасти их страну. Они знали, что Лэйрд, Абраме и другие никогда не признают вьетнамизацию ошибкой. Южновьетнамцы видели, что время их вышло, фактически они всегда понимали, что столько, сколько надо, его у них не будет никогда, и осознавали, что только Дядя Сэм во главе длинного строя В-52 способен отстоять Южный Вьетнам.

В-52 не прилетели, и за несколько часов до того, как над Дворцом Независимости взвился красный флаг, радист в посольстве США отправил сообщение: “Битва была жестокой и долгой, и мы проиграли... Сайгон прощается с вами”. Соединенные Штаты Америки проиграли свою первую войну{76}.

1. Tra, Bulwark, pp. 121-122.

2. Dung, Great Spring Victory, 1:9.

3. Pike, PA VN. p. 358.

4. Tra, Bulwark, p. 214.

5. The account of the “Working breakfast” of II March is taken from Vien, Final Collapse, pp. 75-82.

6. Vien, F;W Collapse, p. 78.

7. Hosmer, Keller, and Jenkins, The Fall, p. 96.

8. Ibid., p. III.

9. Ibid., p. 98.

10. Vien, Final Collapse, p. 118.

11. Tra, Bulwark, p. 125.

12. Vien, Final Collapse, p. 132; Hosmer, Keller, and Jenkins, The Fall, p. 123.

13. Vien, Final Collapse, p. 145.


Дальше







Hosted by uCoz